199
брат В. Н. Майкова и Л. Н. Майкова (историк лит-ры, акад., вице-президент АН). Учился на юридич. ф-те Петерб. ун-та; служил библиотекарем Румянцевского музея в петерб. период его существования (с 1844), цензором и председателем Комитета иностр. цензуры (1852—97). Большое место в поэтич. деятельности М. занимали переводы. М. привлекали сюжеты и события антич., средневековой, древнерус. истории. Поэтому его обращение к С. носило не случайный характер, и к своей работе над С. он относился не только как к поэтич. труду, но и как к исследованию.
По словам самого М., над переводом С. он трудился 4 года, но интерес к С. у него появился значительно раньше непосредств. занятия им. Работая над переводом, М. проводит самостоят. изыскания по С. и истории Древней Руси, обращается с вопросами к специалистам по древнерус. истории, филологам-лингвистам (И. И. Срезневскому, М. А. Максимовичу, М. В. Прахову, К. Н. Бестужеву-Рюмину, А. Ф. Гильфердингу), неоднократно выступает с чтением первонач. вариантов своего перевода (сведения о таких чтениях-обсуждениях дошли до нас в воспоминаниях И. А. Гончарова, Срезневского и др.). Отрывок из перевода «Игорь в плену» (плач Ярославны) был опубликован в 1868, полностью перевод М. напечатан в 1870 в ж. «Заря»; в дальнейшем М. вносил поправки и изменения в свой перевод. Окончат. следует считать текст, имеющий авторскую дату — 1889 и опубл. в последнем прижизн. изд. ПСС поэта (1893). Окончат. текст в целом близок к первонач., изменения носят характер замены отд. слов, иногда перерабатывается одна-две строки. Напр., вм. «Прыщешь стрелами на вражьи вои» — «Прыщешь стрелами на вражьих воев»; вм. «На Руси не видано от века» — «На Руси не слыхано от века»; первонач. сравнение Ярославны с кукушкой заменяется сравнением с ласточкой; вм. «Хоть за то б и голову сложити, / А испить шеломом Дону — любо!» — «Или с вами голову сложити, / Иль испить златым шеломом Дону!»; вм. «Ночь пришла — та взвыла, застонала, / Стоном-воем птиц поразбудила. / Вкруг стоянки свист пошел звериный» — «Ночь пришла — та взвыла, застонала, / И грозою птиц поразбудила. / Свист звериный встал кругом по степи» и т. д. В двух случаях, во фрагменте, посвящ. Всеславу Полоцкому, переработки более существенны. М., совершенствуя перевод, стремится уточнить, приблизить его к тексту оригинала.
Переводу М. предпосылает вступ. очерк — «Несколько замечаний об этом памятнике». В нем он высказывает свои соображения об эпич. творчестве в Древней Руси, о поэтич. особенностях С., об авторе произведения, о том, почему С. резко выделяется на фоне всей древнерус. лит-ры. М. считает, что С. памятник письм. творчества, напис. мерной прозой, предназначался для пения по образцу, «может быть, церковных канонов и псалмов, только на другие мотивы» (ПСС. 6-е изд. Т. 2. С. 493). С. возникло в дружинной среде, автор его — высокообразов. человек, возможно, знакомый с некоторыми классич. творениями. Автор С. был свидетелем и участником похода и сражения, вместе с Игорем был в плену, там в его уме сложилось все С. Говоря о «уединенном месте» С. среди памятников древнерус. лит-ры, М. объясняет это гибелью иных произведений подобного рода. Задачу же своего вступ. очерка он видит в том, что высказ. им соображения о характере С., об эпосе, о древнерус. лит-ре приводят С. «в гармонию с его временем», а это устраняет «возражения против случайности его появления в XII веке» (С. 505).
200
Древнерус. текст С., который был положен М. в основу своего перевода, это текст С. по Екатерининской копии (по изд. Пекарского). К тексту С. М. дает «объяснительные» — по его же словам — примеч., в которых раскрывает свое понимание сложных и спорных мест С. и обосновывает выбор для перевода того или иного толкования. При этом М. иногда в примеч. останавливается на толковании, противоречащем избр. им в переводе. Так, напр., переводя фразу С. «растѣкашется мыслію по древу» — «быстрой векшей по лесу носился», в примеч. к этому месту он говорит, что больше оснований толковать эту фразу как поэтич. образ мифич. дерева и, видимо, нет основания «мысль» переделывать в «мысь» (белка, векша). Мн. комм. М. имеют характер исслед. статей и не потеряли своего интереса до наст. времени, хотя значение их, конечно, в основном историографическое.
В комментат. статье о Трояне М. подробно обосновывает свое понимание того, кто такой Троян в С. Слово «уши» во фразе «а Владиміръ по вся утра уши закладаше въ Черниговѣ» М. толкует как «калитки по бокам больших ворот» и переводит: «...в стенах закладывал ворота». Во фразе «Съ тоя же Каялы Святоплъкь повелѣя...» М. Каялу заменяет на Канину, а Святополка на Ярополка. Во фразе «Тогда при Олзѣ Гориславличи...» М., вслед за Вельтманом, видит в слове «Гориславличи» не прозвище Олега, а указание на потомков Рогнеды («Гориславы») от ее сына Изяслава — полоцких князей (ср. перевод: «И тогда ж, в те злы дни Олега, / Сеялось крамолой и ростилось / На Руси от внуков Гориславы»). Большая статья комм. посвящена образу Девы-Обиды. Комментируя фразу «кликну Карна и Жля поскочи...», М. возводит слово Карна к глаголу карити — плакаться, причитать по умершем, а Жля к жели — жалость, печаль — и обосновывает свое предположение тем, что здесь имеется в виду какой-то обычай на поминках, восходящий к языч. представлениям. Он так толкует смысл всего этого отрывка: «По падшим кликнули поминки, причитания, и скорбь поскочила по Русской земле, меча людям (т. е. мужам) зажженные факелы» (С. 549). Комментируя значение слова «папорзи», М. замечает, что «это какая-нибудь принадлежность шелома: мне кажется, что железная сетка, прикрепляющаяся к нижней части шелома и падающая на грудь, ближе всего удовлетворяет смыслу» (С. 554). Вместе с тем, обращая внимание на синтаксис всей фразы, в которой встречается это слово, М. предполагает: «не особые ли латники в железной броне здесь разумеются?» (Там же). В состав «Злата слова» Святослава М. включает все обращения к князьям. По мнению М., Плач Ярославны «происходит в воображении Игоря, находящегося в плену» (С. 558). В комм. М. разъясняет, почему слово «зегзица» оригинала он переводит как «ласточка».
О принципах своего перевода М. говорит: «Я старался по возможности сохранить слова и выражения подлинника; если допускал прибавку лишних слов, то имея в виду одно: вызвать в уме нынешнего читателя тот образ, который имел в виду певец и который возбуждался в воображении его слушателей XII века; певцу для того довольно было двух-трех черт, ибо он говорил их языком, их метафорами, их понятиями и преданиями. Впрочем, эти прибавки касаются почти только одних „темных“ мест „Слова“, которые каждый толкует по-своему» (С. 505—506). В целом перевод М. близок к тексту С., но далеко не во всех случаях оправданы «прибавки» им «лишних слов» в переводе. Часто эти «прибавки»
201
придают не характерную для лексики С. «народность» («чистое поле», «брани стародавни», «поля-луга», «бел рассвет», «горючьми слезами», «добрый конь», «тихоструйный Дон»); не соответствуют стилю С. «прибавки» эмоц. восклицаний, повторы, уменьшит. формы («Аль о славном о Романе Красном», «О Боян, о вещий песнотворец», «Ах, тебе бы...», «За Сулой-рекой да ржут кони», «Звон звенит во Киеве во стольном», «По морям кораблики лелеял» и т. п.). М. вносит большую вставку в рассказ С. о солнечном затмении, пользуясь летописными описаниями этого затмения во время похода Игоря: «Видит: Солнце — что двурогий месяц, / А в рогах был словно угль горящий...». Излишни отд. небольшие уточнения-доп. в переводе по сравнению с древнерус. текстом С. («звенить слава въ Кыевѣ» — «Звон звенит во Киеве во стольном»; «мъгла поля покрыла» — «По степи туман понесся сизый»; «говоръ галичь убуди» — «галчий говор по кустам проснулся» и т. д.). Однако не эти черты определяют значение перевода М. Высокая поэтичность, бережное в целом отношение к тексту оригинала, исслед. подход к памятнику делают перевод М. одним из лучших переводов С. С. К. Шамбинаго, в частности, писал: «Вслед за Майковым в 70-х годах появляется сразу несколько переложений „Слова“. Майковская работа была предельной высотой стихотворной поэтизации памятника. Позднейшие перелагатели хотя и следуют за учеными комментаторами, хотя и стремятся, чтобы „переводы“ их „отличались буквальностью“, но ничего оригинального придумать не могут» (Художественные переложения «Слова» // Слово — 1934. С. 219). И. П. Еремин, высоко оценив достоинства перевода М. (он отмечает близость перевода к древнерус. тексту и удачно выбр. стихотв. размер), вместе с тем говорит о противоречащем лиричности С. однообразии ритма и излишней эпичности перевода. Перевод М. включается в большинство антологич. изд. С. и издается отдельно. Перевод М. выполнен пятистопным хореем, белыми стихами.
Соч.: Игорь в плену // Модный магазин. 1868. № 8. С. 138; Слово о полку Игореве [Несколько предварительных замечаний об этом памятнике (С. 81—106), пер. С. (С. 107—127), примеч. (С. 127—146)] // Заря: Журнал учено-полит. и полит. СПб., 1870. Янв. С. 81—146 (то же: ПСС. 6-е изд., испр. и доп. автором. СПб., 1893. Т. 2. С. 465—560); Слово о полку Игореве [пер.] // Слово — 1938. С. 181—197 (то же: Русские поэты о родине: Антология. Л., 1943. С. 9—25; Слово о полку Игореве. Л., 1949. С. 115—142. (Б-ка поэта. Мал. сер. 2-е изд.); Лихачев. Слово — 1950. С. 122—142; Слово — 1952. С. 167—184; Слово о полку Игореве. М.: Детгиз, 1952. С. 115—136. (Школьн. б-ка) (переизд.: 1954, 1961, 1970, 1972, 1975, 1978, 1979, 1980, 1983, 1984, 1986); Слово о полку Игореве. Л., 1953. (Б-ка поэта. Мал. сер. 3-е изд.); Слово — 1961. С. 48—65; Слово — 1967. С. 148—165; Слово о полку Игореве / Пер. Аполлона Майкова. Ярославль, 1971 (переизд.: 1973, 1980, 1985); Майков А. Н. Избр. произведения. Л., 1977. С. 423—440. (Б-ка поэта. Больш. сер. 2-е изд.); Слово о полку Игореве: Древнерус. текст и пер. М.: Сов. Россия, 1981. С. 126—149; Майков А. Н. Соч.: В 2 т. М., 1984. Т. 1. С. 491—507; Слово — 1985. С. 98—144; Слово — 19862. С. 151—168; Злато слово: Слово о походе Игоревом, Игоря сына Святославова, внука Олегова: Переводы и поэтич. переложения. Русь и степь в эпоху «Слова о полку Игореве». М., 1986. С. 96—111; Слово — 1990. С. 126—146).
Лит.: Быков П. В. Критико-биографический очерк // Майков А. Н. ПСС. СПб., 1914. Т. 1. С. XXV, XXXI—XXXIII; Данилов В. В. Письма русских писателей к М. А. Максимовичу // РФВ. 1908. № 3. С. 188—189; Еремин И. П. «Слово о полку Игореве» в русской, украинской и белорусской поэзии // Учен. зап. ЛГУ Л., 1948. Сер. филол. наук. Вып. 13. С. 46—47; Головенченко — 1955 (по указателю); Стеллецкий В. И. «Слово о полку Игореве» в художественных переводах и переложениях // Слово — 1961. С. 289—290; Кузьмина В. Д. Примечания к поэтическим переложениям и переводам XIX — начала XX вв. А. Н. Майков // Там же. С. 339—344; Ямпольский И. Г. Из истории работы А. Н. Майкова над переводом «Слова о полку Игореве»
202
// ТОДРЛ. 1976. Т. 31. С. 334—340; Гейро Л. 1) Примеч. // Майков А. Н. Избр. произведения. Л., 1977. С. 839—841. (Б-ка поэта. Больш. сер. 2-е изд.); 2) Примеч. // Майков А. Н. Соч.: В 2 т. М., 1984. Т. 1. С. 562—564.
КЛЭ; Булахов. Энциклопедия.
Л. А. Дмитриев
Смотреть больше слов в «Энциклопедии "Слова о полку Игореве"»
Iодин из главных поэтов послепушкинского периода, сын Николая Аполлоновича М. (см.), род. 23 мая 1821 г., первоначальным своим развитием обязан В. А. С... смотреть
Майков Аполлон Николаевич [23.5(4. 6).1821, Москва, ‒ 8(20).3.1897, Петербург], русский поэт. Сын академика живописи Н. А. Майкова, брат В. Н. Майкова ... смотреть
(1821 — 1897) Русский поэт. Автор разнообразных форм лирики, среди которой пейзажная и любовная лирика, гражданская лирика. Среди самых известных поэт... смотреть
один из выдающихся поэтов послепушкинского периода, сын Николая Аполлоновича Майкова (см.). Родился 23 мая 1821 г. Первоначальным своим развитием обязан В.А. Солоницыну и И.А. Гончарову , преподававшему ему русскую литературу. Стихи стал писать с 15-ти лет. Поступив в 1837 г. в Петербургский университет по юридическому факультету, Майков мечтал о карьере живописца, но лестные отзывы Плетнева и Никитенко о его первых поэтических опытах, в связи со слабостью зрения, побудили его посвятить себя литературе. В 1842 г. Майков предпринял заграничное путешествие, около года жил в Италии, затем в Париже, где вместе со своим братом, Валерианом Николаевичем , слушал лекции в Сорбонне и College de France; на обратном пути близко сошелся с Ганкою в Праге. Результатом этой поездки явились, с одной стороны, *Очерки Рима* (Санкт-Петербург, 1847), а с другой - кандидатская диссертация о древнеславянском праве. Служил Майков сначала в министерстве финансов, затем был библиотекарем Румянцевского музея до перенесения его в Москву, состоял председателем комитета иностранной цензуры. Умер 8 марта 1897 г. - Поэзия Майкова отличается ровным, созерцательным настроением, обдуманностью рисунка, отчетливостью и ясностью форм, но не красок, и сравнительно слабым лиризмом. Последнее обстоятельство, кроме природных свойств дарования, объясняется отчасти и тем, что поэт слишком тщательно работал над отделкой подробностей, иногда в ущерб первоначальному вдохновению. Стих Майкова в лучших его произведениях силен и выразителен, но вообще не отличается звучностью. По главному своему содержанию поэзия Майкова определяется, с одной стороны, древнеэллинским эстетическим миросозерцанием, с явно преобладающим эпикурейским характером, с другой - преданиями русско-византийской политики. Темы того и другого рода, хотя внутренне ничем не связанные между собой, одинаково дороги поэту. Как на второстепенный мотив, заметный более в первую половину литературной деятельности Майкова, можно указать на мирные впечатления русской сельской природы, которым он часто отдавался вследствие своей страсти к рыболовству. Майков сразу приобрел литературное имя стихотворениями *в антологическом роде*, из которых по ясности и законченности образов выдаются: *Сон*, *Воспоминание*, *Эхо и молчание*, *Дитя мое, уж нет благословенных дней*, *Поэзия*; выше всяких похвал в своем роде *Барельеф*. Одна из *Эпикурейских песен* начинается редким у Майкова лирическим порывом: *Мирта Киприды мне дай! Что мне гирлянды цветные?* Но затем во второй строфе грациозно переходит в обычный ему тон: *Мирта зеленой лозой, Старцу, венчавшись, отрадно Пить под беседкой густой, Крытой лозой виноградной*. Характерно для поэзии Майкова стихотворение *После посещения Ватиканского музея*. Скульптурные впечатления этого музея напоминают поэту другие такие же впечатления из раннего детства, сильно повлиявшие на характер его творчества: *Еще в младенчестве любил блуждать мой взгляд По пыльным мраморам потемкинских палат. ... Антики пыльные живыми мне казались, ... И, властвуя моим младенческим умом, Они родились с ним, как сказки умной няни, В пластической красе мифических преданий... Теперь, теперь я здесь, в отчизне светлой их, Где боги меж людей, прияв их образ, жили, И взору их свой лик бессмертный обнажили. Как дальний пилигрим, среди святынь своих, Средь статуй я стоял...* В превосходном стихотворении *Розы* (отдел *Фантазии*) мгновенное впечатление переносит поэта из современного бала в родной ему античный мир: *...Ах, вы всему виною, О, розы Пестума, классические розы!..* Там же замечательно стихотворение *Импровизация* - единственное, в котором пластическая поэзия Майкова весьма удачно входит в чуждую ей область музыкальных ощущений: *Но замиравшие опять яснеют звуки... И в песни страстные вторгается струей Один тоскливый звук, молящий, полный муки... Растет он, все растет, и льется уж рекой... Уж сладкий гимн любви в одном воспоминанье Далеко трелится... но каменной стопой Неумолимое идет, идет страданье - И каждый шаг его грохочет надо мной... Один какой-то вопль в пустыне беспредельной Звучит, зовет к себе... увы! Надежды нет!... Он поет... и среди громов ему в ответ Лишь жалобный напев пробился колыбельной*. Из *Камей* выдаются *Анакреон*, *Анакреон у скульптора*, *Алкивиад*, *Претор* и особенно характерное выражение добродушного и невинного эпикурейства *Юношам*: *И напиться не сумели! Чуть за стол - и охмелели, Чем и как вам все равно! Мудрый пьет с самосознаньем, И на свет и обоняньем Оценяет он вино. Он, теряя тихо трезвость, Мысли блеск дает и резвость, Умиляется душой, И, владея страстью, гневом, Старцам мил, приятен девам, И - доволен сам собой*. Из *Посланий* первое к Я.П. Полонскому очень метко характеризует этого поэта; прекрасно по мысли и по форме послание к П.А. Плетневу (*За стаей орлов двенадцатого года с небес спустилася к нам стая лебедей*). Простотой чувства и изяществом выдаются некоторые весенние стихотворения Майкова. В отделе *Мисс Мери. Неаполитанский альбом* действительно преобладает альбомное остроумие весьма относительного достоинства. В *Отзывах истории* истинным перлом можно признать *Емшан*. Стихотворные рассказы и картины из средневековой истории (*Клермонтский собор*, *Савонарола*, *На соборе на Констанцском*, *Исповедь королевы* и другое), сделавшиеся самыми популярными из произведений Майкова, заслуживают одобрения особенно за гуманный дух, которым они проникнуты. Главный труд всей поэтической жизни Майкова есть историческая трагедия, в окончательном своем виде названная *Два мира*. Первый ее зародыш, забытый, по-видимому, самим автором (так как он о нем не упоминает, когда говорит о генезисе своего произведения), мы находим в стихотворениях (1845) *Древний Рим* (в отделе *Очерки Рима*), в окончании которого прямо намечена тема *трех смертей* и *Смерти Люция*. *Ты духу мощному, испытанному в битве, Искал забвения... достойного тебя. Нет, древней гордости в душе не истребя, Старик своих сынов учил за чашей яду: *Покуда молоды - плюща и винограду ... В конец исчерпай все, что может дать нам мир! И, выпив весь фиал блаженств и наслаждений, Чтоб жизненный свой путь достойно увенчать, В борьбе со смертию испробуй духа силы, - И, вкруг собрав друзей, себе открывши жилы, Учи вселенную, как должно умирать*. В 1852 г. на эту тему был написан драматический очерк *Три смерти*, дополненный *Смертью Люция* (1863), и, наконец, лишь в 1881 г. через 6 лет после первоначального наброска явились в окончательном виде *Два мира*. Произведение, над которым так долго работал умный и даровитый писатель, не может быть лишено крупных достоинств. Идея языческого Рима отчетливо понята и выражена поэтом: *Рим все собой объединил, Как в человеке разум; миру Законы дал и мир скрепил. И в другом месте: Единство в мире водворилось. Центр - кесарь. От него прошли Лучи во все концы земли, И где прошли, там появилась Торговля, тога, цирк и суд, И вековечные бегут В пустынях римские дороги!* Герой трагедии живет верой в Рим и с ней умирает, отстаивая ее и против надвигающегося христианства; то, во что он верит, переживет все исторические катастрофы: *О, Рим гетер, шута и мима - Он мерзок, он падет!.. Но нет, Ведь в том, что носит имя Рима, Есть нечто высшее!.. Завет Всего, что прожито веками! В нем мысль, вознесшая меня И над людьми и над богами! В нем Прометеева огня Неугасающее пламя! ... Мой разум, пред которым вся Раскрыта тайна бытия! ... Рим, словно небо, крепким сводом Облегший землю, и народам, Всем этим тысячам племен Или отжившим, иль привычным Лишь к грабежам, разноязычным Язык свой давший и закон!* Помимо этой основной идеи, императорский Рим вдвойне понятен и дорог поэту, как примыкающий к обоим мирам его поэзии - к миру прекрасной классической древности, с одной стороны, и к миру византийской государственности - с другой: и как изящный эпикуреец, и как русский чиновник-патриот Майков находит здесь родные себе элементы. К сожалению, идея первого Рима - Византии - не сознана поэтом с такой глубиной и ясностью как идея первого Рима. Он любит византийско-русский строй жизни в его исторической действительности и принимает на веру его идеальное достоинство, не замечая в нем никаких внутренних противоречий. Эта вера так сильна, что доводит Майкова до апофеоза Ивана Грозного , которого величие будто бы еще не понято и которого *день еще прийдет*. Нельзя, конечно, заподозрить гуманного поэта в сочувствии злодеяниям Ивана IV, но они вовсе не останавливают его прославления, и в конце он готов даже считать их только за *шип подземной боярской клеветы и злобы иноземной*. В конце своего *Савонаролы*, говоря, что у флорентийского пророка всегда был на устах Христос, Майков не без основания спрашивает: *Христос! он понял ли Тебя?* С несравненно большим правом можно, конечно, утверждать, что благочестивый учредитель опричнины *не понял Христа*; но поэт на этот раз совершенно позабыл, какого вероисповедания был его герой, - иначе он согласился бы, что представитель христианского царства, не понимающий Христа, чуждый и враждебный Его духу, есть явление, во всяком случае, ненормальное, вовсе не заслуживающее апофеоза. Стихотворение *У гроба Грозного* делает вполне понятным тот факт (засвидетельствованный самыми благосклонными к нашему поэту критиками, например Страховым ), что в *Двух мирах* мир христианский, несмотря на все старания даровитого и искусного автора, изображен несравненно слабее мира языческого. Даже такая яркая индивидуальность, как апостол Павел, представлена чертами неверными; в конце трагедии Деций передает слышанную им проповедь Павла, всю состоящую из апокалиптических образов и *апологов*, что совершенно не соответствует действительному методу и стилю Павлова проповедования. Кроме *двух миров*, из больших произведений Майкова заслуживают внимания: *Странник*, по превосходному воспроизведению понятий и языка крайних русских сектантов; *Княжна*, по нескольким прекрасным местам, в общем же эта поэма отличается запутанным и растянутым изложением; наконец, *Брингильда*, которая сначала производит впечатление великолепной скульптурной группы, но далее это впечатление ослабляется многословием действующих лиц. Майков - прекрасный переводчик (например, из Гейне); ему принадлежит стихотворное переложение *Слова о Полку Игореве*. В общем поэзия Майкова останется одним из крупных и интересных явлений русской литературы. Вл. Соловьев. В печати первые стихотворения Майкова (*Сон* и *Картина вечера*) появились в *Одесском Альманахе* на 1840 г.; за ними последовал ряд стихотворений в *Библиотеке для Чтения* и *Отечественных Записках*, а в 1842 г. *Стихотворения Ап. Майкова* вышли отдельной книжкой (Санкт-Петербург). По поводу восточной войны Майков написал ряд стихотворений, тогда же вышедших особой книжкой, под заглавием: *1854 год* (Санкт-Петербург, 1855). В 1858 г. *Стихотворения Ап. Майкова* издал граф Г.А. Кушелев-Безбородко , в 1879 г. - князь В.П. Мещерский . *Полное собрание сочинений А.Н. Майкова* (Санкт-Петербург, 1884; 9-е исправленное и дополненное издание, под редакцией П.В. Быкова , Санкт-Петербург, 1914 [приложение к *Ниве*]). Биографические материалы: Н. Барсуков *Воспоминания о Майкове* (*Русское Обозрение*, 1897, V; отдельно, Санкт-Петербург, 1898); Н. Барсуков *Жизнь и труды Погодина*; М. Златковский *Майков. Биографический очерк* (Санкт-Петербург, 1888; 2-е издание, Санкт-Петербург, 1898); В. Кульчинский *Воспоминания о Майкове* (*Исторический Вестник*, 1911, V); А. Никитенко *Дневник*; С. Уманец *Из воспоминаний о Майкове* (*Исторический Вестник*, 1897, V); Е. Штакеншнейдер *Из записок* (*Русский Вестник*, 1901, V - VIII); Д. Языков *Жизнь и труды Майкова* (*Русский Вестник*, 1897, V - XII; отдельно, Москва, 1898). Критические статьи о Майкове: Ю. Айхенвальд *Силуэты русских писателей* (выпуск II); Н. Аммон *По поводу годовщины кончины Майкова* (*Журнал Министерства Народного Просвещения*, 1898, IV); И. Анненский (*Русская Школа*, 1898, книга II); Ф. Батюшков *Критические очерки* (Санкт-Петербург, 1900); М. Бородкин *Поэтическое творчество Майкова* (Санкт-Петербург, 1900); В. Белинский *Сочинения*, под редакцией С. Венгерова (тома VI - VII); В. Гольцев *О художниках и критиках* (Москва, 1898); А. Григорьев *Сочинения*; Н. Добролюбов *Сочинения*; А. Дружинин *Сочинения* (том VII); Ф. Зелинский *Из мира идей* (том I); Д. Мережковский *Вечные спутники* (3-е издание, Санкт-Петербург, 1908, и *Сочинения*); О. Миллер (*Русская Мысль*, 1888, V - VI); Н. Михайловский *Сочинения*; Н. Некрасов *Современник* (1855, III); Писарев *Сочинения*; В. Покровский *Сборник статей* (Москва, 1904; 2-е издание, Москва, 1911); М. Сухомлинов *Особенности поэтического творчества Майкова, объясненные им самим* (*Русская Старина*, 1899, книга VIII); Н. Страхов *Заметки о Пушкине и других поэтах* (Киев, 1897); Н. Чернышевский *Сочинения*. См. также статьи: Айхенвальд Юлий Исаевич ; Арсеньев Константин Константинович ; Афанасьев Николай Яковлевич ; Ашарин Андрей Александрович ; Белинский Виссарион Григорьевич ; Константин Константинович (великий князь) ; Лишин Григорий Андреевич ; Майков Валериан Николаевич ; Майков Владимир Николаевич ; Майков Леонид Николаевич ; Майков Николай Аполлонович ; Мережковский Дмитрий Сергеевич ; Миллер Орест Федорович ; Плетнев Петр Александрович ; Погосский Александр Фомич ; Россия, разд. История русской литературы (библиография) ; Россия, разд. Русская литература (1855 - 1862) ; Шеншин Афанасий Афанасьевич (Фет) ; Щоголев Яков Иванович ; Эдельсон Евгений Николаевич ; Яхонтов Александр Николаевич .... смотреть
Майков, Аполлон Николаевич - один из выдающихся поэтов послепушкинского периода, сын Николая Аполлоновича Майкова (см.). Родился 23 мая 1821 г. Первоначальным своим развитием обязан В.А. Солоницыну и И.А. Гончарову , преподававшему ему русскую литературу. Стихи стал писать с 15-ти лет. Поступив в 1837 г. в Петербургский университет по юридическому факультету, Майков мечтал о карьере живописца, но лестные отзывы Плетнева и Никитенко о его первых поэтических опытах, в связи со слабостью зрения, побудили его посвятить себя литературе. В 1842 г. Майков предпринял заграничное путешествие, около года жил в Италии, затем в Париже, где вместе со своим братом, Валерианом Николаевичем , слушал лекции в Сорбонне и College de France; на обратном пути близко сошелся с Ганкою в Праге. Результатом этой поездки явились, с одной стороны, "Очерки Рима" (Санкт-Петербург, 1847), а с другой - кандидатская диссертация о древнеславянском праве. Служил Майков сначала в министерстве финансов, затем был библиотекарем Румянцевского музея до перенесения его в Москву, состоял председателем комитета иностранной цензуры. Умер 8 марта 1897 г. - Поэзия Майкова отличается ровным, созерцательным настроением, обдуманностью рисунка, отчетливостью и ясностью форм, но не красок, и сравнительно слабым лиризмом. Последнее обстоятельство, кроме природных свойств дарования, объясняется отчасти и тем, что поэт слишком тщательно работал над отделкой подробностей, иногда в ущерб первоначальному вдохновению. Стих Майкова в лучших его произведениях силен и выразителен, но вообще не отличается звучностью. По главному своему содержанию поэзия Майкова определяется, с одной стороны, древнеэллинским эстетическим миросозерцанием, с явно преобладающим эпикурейским характером, с другой - преданиями русско-византийской политики. Темы того и другого рода, хотя внутренне ничем не связанные между собой, одинаково дороги поэту. Как на второстепенный мотив, заметный более в первую половину литературной деятельности Майкова, можно указать на мирные впечатления русской сельской природы, которым он часто отдавался вследствие своей страсти к рыболовству.Майков сразу приобрел литературное имя стихотворениями "в антологическом роде", из которых по ясности и законченности образов выдаются: "Сон", "Воспоминание", "Эхо и молчание", "Дитя мое, уж нет благословенных дней", "Поэзия"; выше всяких похвал в своем роде "Барельеф". Одна из "Эпикурейских песен" начинается редким у Майкова лирическим порывом: "Мирта Киприды мне дай! \ Что мне гирлянды цветные?" Но затем во второй строфе грациозно переходит в обычный ему тон: "Мирта зеленой лозой, \ Старцу, венчавшись, отрадно \ Пить под беседкой густой, \ Крытой лозой виноградной". Характерно для поэзии Майкова стихотворение "После посещения Ватиканского музея". Скульптурные впечатления этого музея напоминают поэту другие такие же впечатления из раннего детства, сильно повлиявшие на характер его творчества: "Еще в младенчестве любил блуждать мой взгляд \ По пыльным мраморам потемкинских палат. \...\ Антики пыльные живыми мне казались, \...\ И, властвуя моим младенческим умом, \ Они родились с ним, как сказки умной няни, \ В пластической красе мифических преданий...\ Теперь, теперь я здесь, в отчизне светлой их, \ Где боги меж людей, прияв их образ, жили, \ И взору их свой лик бессмертный обнажили. \ Как дальний пилигрим, среди святынь своих, \ Средь статуй я стоял..." В превосходном стихотворении "Розы" (отдел "Фантазии") мгновенное впечатление переносит поэта из современного бала в родной ему античный мир: "...Ах, вы всему виною, \ О, розы Пестума, классические розы!.." Там же замечательно стихотворение "Импровизация" - единственное, в котором пластическая поэзия Майкова весьма удачно входит в чуждую ей область музыкальных ощущений: "Но замиравшие опять яснеют звуки...\ И в песни страстные вторгается струей \ Один тоскливый звук, молящий, полный муки... \ Растет он, все растет, и льется уж рекой... \ Уж сладкий гимн любви в одном воспоминанье \ Далеко трелится... но каменной стопой \ Неумолимое идет, идет страданье - \ И каждый шаг его грохочет надо мной...\ Один какой-то вопль в пустыне беспредельной \ Звучит, зовет к себе... увы! Надежды нет!...\ Он поет... и среди громов ему в ответ \ Лишь жалобный напев пробился колыбельной". Из "Камей" выдаются "Анакреон", "Анакреон у скульптора", "Алкивиад", "Претор" и особенно характерное выражение добродушного и невинного эпикурейства "Юношам": "И напиться не сумели! \ Чуть за стол - и охмелели, \ Чем и как вам все равно! \ Мудрый пьет с самосознаньем, \ И на свет и обоняньем \ Оценяет он вино. \ Он, теряя тихо трезвость, \ Мысли блеск дает и резвость, \ Умиляется душой, \ И, владея страстью, гневом, \ Старцам мил, приятен девам, \ И - доволен сам собой". Из "Посланий" первое к Я.П. Полонскому очень метко характеризует этого поэта; прекрасно по мысли и по форме послание к П.А. Плетневу ("За стаей орлов двенадцатого года с небес спустилася к нам стая лебедей"). Простотой чувства и изяществом выдаются некоторые весенние стихотворения Майкова. В отделе "Мисс Мери. Неаполитанский альбом" действительно преобладает альбомное остроумие весьма относительного достоинства. В "Отзывах истории" истинным перлом можно признать "Емшан". Стихотворные рассказы и картины из средневековой истории ("Клермонтский собор", "Савонарола", "На соборе на Констанцском", "Исповедь королевы" и другое), сделавшиеся самыми популярными из произведений Майкова, заслуживают одобрения особенно за гуманный дух, которым они проникнуты. Главный труд всей поэтической жизни Майкова есть историческая трагедия, в окончательном своем виде названная "Два мира". Первый ее зародыш, забытый, по-видимому, самим автором (так как он о нем не упоминает, когда говорит о генезисе своего произведения), мы находим в стихотворениях (1845) "Древний Рим" (в отделе "Очерки Рима"), в окончании которого прямо намечена тема "трех смертей" и "Смерти Люция". "Ты духу мощному, испытанному в битве, \ Искал забвения... достойного тебя. \ Нет, древней гордости в душе не истребя, \ Старик своих сынов учил за чашей яду: \ "Покуда молоды - плюща и винограду \...\ В конец исчерпай все, что может дать нам мир! \ И, выпив весь фиал блаженств и наслаждений, \ Чтоб жизненный свой путь достойно увенчать, \ В борьбе со смертию испробуй духа силы, - \ И, вкруг собрав друзей, себе открывши жилы, \ Учи вселенную, как должно умирать". В 1852 г. на эту тему был написан драматический очерк "Три смерти", дополненный "Смертью Люция" (1863), и, наконец, лишь в 1881 г. через 6 лет после первоначального наброска явились в окончательном виде "Два мира". Произведение, над которым так долго работал умный и даровитый писатель, не может быть лишено крупных достоинств. Идея языческого Рима отчетливо понята и выражена поэтом: "Рим все собой объединил, \ Как в человеке разум; миру \ Законы дал и мир скрепил. \ И в другом месте: \ Единство в мире водворилось. \ Центр - кесарь. От него прошли \ Лучи во все концы земли, \ И где прошли, там появилась \ Торговля, тога, цирк и суд, \ И вековечные бегут \ В пустынях римские дороги!" Герой трагедии живет верой в Рим и с ней умирает, отстаивая ее и против надвигающегося христианства; то, во что он верит, переживет все исторические катастрофы: "О, Рим гетер, шута и мима - \ Он мерзок, он падет!.. Но нет, \ Ведь в том, что носит имя Рима, \ Есть нечто высшее!.. Завет \ Всего, что прожито веками! \ В нем мысль, вознесшая меня \ И над людьми и над богами! \ В нем Прометеева огня \ Неугасающее пламя! \...\ Мой разум, пред которым вся \ Раскрыта тайна бытия! \...\ Рим, словно небо, крепким сводом \ Облегший землю, и народам, \ Всем этим тысячам племен \ Или отжившим, иль привычным \ Лишь к грабежам, разноязычным \ Язык свой давший и закон!" Помимо этой основной идеи, императорский Рим вдвойне понятен и дорог поэту, как примыкающий к обоим мирам его поэзии - к миру прекрасной классической древности, с одной стороны, и к миру византийской государственности - с другой: и как изящный эпикуреец, и как русский чиновник-патриот Майков находит здесь родные себе элементы. К сожалению, идея первого Рима - Византии - не сознана поэтом с такой глубиной и ясностью как идея первого Рима. Он любит византийско-русский строй жизни в его исторической действительности и принимает на веру его идеальное достоинство, не замечая в нем никаких внутренних противоречий. Эта вера так сильна, что доводит Майкова до апофеоза Ивана Грозного , которого величие будто бы еще не понято и которого "день еще прийдет". Нельзя, конечно, заподозрить гуманного поэта в сочувствии злодеяниям Ивана IV, но они вовсе не останавливают его прославления, и в конце он готов даже считать их только за "шип подземной боярской клеветы и злобы иноземной". В конце своего "Савонаролы", говоря, что у флорентийского пророка всегда был на устах Христос, Майков не без основания спрашивает: "Христос! он понял ли Тебя?" С несравненно большим правом можно, конечно, утверждать, что благочестивый учредитель опричнины "не понял Христа"; но поэт на этот раз совершенно позабыл, какого вероисповедания был его герой, - иначе он согласился бы, что представитель христианского царства, не понимающий Христа, чуждый и враждебный Его духу, есть явление, во всяком случае, ненормальное, вовсе не заслуживающее апофеоза. Стихотворение "У гроба Грозного" делает вполне понятным тот факт (засвидетельствованный самыми благосклонными к нашему поэту критиками, например Страховым ), что в "Двух мирах" мир христианский, несмотря на все старания даровитого и искусного автора, изображен несравненно слабее мира языческого. Даже такая яркая индивидуальность, как апостол Павел, представлена чертами неверными; в конце трагедии Деций передает слышанную им проповедь Павла, всю состоящую из апокалиптических образов и "апологов", что совершенно не соответствует действительному методу и стилю Павлова проповедования. Кроме "двух миров", из больших произведений Майкова заслуживают внимания: "Странник", по превосходному воспроизведению понятий и языка крайних русских сектантов; "Княжна", по нескольким прекрасным местам, в общем же эта поэма отличается запутанным и растянутым изложением; наконец, "Брингильда", которая сначала производит впечатление великолепной скульптурной группы, но далее это впечатление ослабляется многословием действующих лиц. Майков - прекрасный переводчик (например, из Гейне); ему принадлежит стихотворное переложение "Слова о Полку Игореве". В общем поэзия Майкова останется одним из крупных и интересных явлений русской литературы. Вл. Соловьев.<br>... смотреть
М́́АЙКОВ Аполлон Николаевич (1821—97), рус. поэт. Откликнулся на смерть Л. стих. «Памяти поэта», к-рое отправил в «ОЗ» вместе с письмом, где выразил св... смотреть
23.05.1821 - 8.03.1897), родился в семье академика живописи, происходившего из старинного дворянского рода. Детство поэта прошло недалеко от Троице-Сергиевой лавры. По окончании юридического факультета Петербургского университета в 1841 поступил на службу в Государственное казначейство. Писать стихи Майков начал с пятнадцати лет, но в выборе призвания долго колебался между живописью и поэзией. Поэзия Майкова созерцательна, идиллична и отличается налетом рассудочности, но вместе с тем в ней отразились пушкинские поэтические принципы: точность и конкретность описаний, логическая ясность в развитии темы, простота образов и сравнений. Для художественного метода Майкова характерно аллегорическое применение пейзажей, антологических картин, сюжетов к мысли и чувству поэта. Эта особенность роднит его с поэтами-классицистами. В 1860-е он обратился к занятиям историей, создал ряд произведений на исторические темы ("В Городце в 1263 году", "У гроба Грозного", "Емшаи", "Кто он?" и др.). В 1889 им закончен был перевод "Слова о полку Игореве", не утративший своей научной и художественной ценности до сих пор. Последним крупным произведением его была философско-лирическая драма "Два мира" (1880).... смотреть
МА́ЙКОВ Аполлон Николаевич (182197), русский поэт. Брат Вал. Н. Майкова. Антологич. поэзия, стихи на историч. темы, пейзажная, любовная, гражд. лирика... смотреть
Майков, Аполлон Николаевич (23 мая 1821, М. — 8 марта 1897, Спб.) — поэтПсевдонимы: А. М. и Л. М.; А. Н. М.; Гностик, Аполлидор; М.; М—в, Ап.Источники... смотреть
МАЙКОВ Аполлон Николаевич (1821-97) - русский поэт, член-корреспондент Петербургской АН (1853). Брат В. Н. и Л. Н. Майковых. Антологическая поэзия, лирика, посвященная темам европейской и русской истории, искусству; стихи о природе. Поэмы, в т. ч. "Две судьбы" (1845), "Машенька" (1846), "Клермонтский собор" (1853), и др.<br>... смотреть
МАЙКОВ Аполлон Николаевич (1821-97), русский поэт, член-корреспондент Петербургской АН (1853). Брат В. Н. и Л. Н. Майковых. Антологическая поэзия, лирика, посвященная темам европейской и русской истории, искусству; стихи о природе. Поэмы, в т. ч. "Две судьбы" (1845), "Машенька" (1846), "Клермонтский собор" (1853), и др.... смотреть
МАЙКОВ Аполлон Николаевич (1821-97) , русский поэт, член-корреспондент Петербургской АН (1853). Брат В. Н. и Л. Н. Майковых. Антологическая поэзия, лирика, посвященная темам европейской и русской истории, искусству; стихи о природе. Поэмы, в т. ч. "Две судьбы" (1845), "Машенька" (1846), "Клермонтский собор" (1853), и др.... смотреть
— поэт; умер 8 марта 1897 г.