ЧЕРЕПНИН ЛЕВ ВЛАДИМИРОВИЧ

(30.III.(12.IV).1905, Рязань — 12.IV.1977, Москва) — историк. В 1921—22 учился в Рязан. пед. ин-те, в 1922—25 — студент ф-та обществ. наук МГУ. Экзамены за университ. курс сдал в Ин-те истории Российской Ассоциации научно-исслед.

204

ин-тов обществ. наук и с 1926 по 1929 являлся аспирантом этого ин-та. Канд. (1942), а затем д-р (1947) ист. наук. Преподавал в Моск. гос. историко-архивном ин-те (1942—49), на ист. ф-те МГУ (1944—60), в Моск. гос. ин-те междунар. отношений (1946—52). В 1946—69 — старший науч. сотрудник, с 1951 — зав. сектором истории СССР периода феодализма Ин-та истории АН СССР. В 1972 избран акад. Лауреат Гос. премии Молд. ССР (1972), Гос. премии СССР (1981, посмертно).

В ряде работ Ч. затрагиваются проблемы, связ. со С. Сопоставляя С. и Летописец Даниила Галицкого (в составе Ипат. лет.), Ч. вновь обращается к отмечавшемуся до него сходству этих двух памятников. В числе объединяющих черт Ч. называет жанровые особенности произведений: это — воинские («трудные») повести, в значит. степени использовавшие фольклорные мотивы. В то же время, как считает Ч., стиль и С., и Летописца испытал влияние переводной книжности — Библии, Хроники Георгия Амартола, «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия и др.

Ч. рассматривает особенности употребления эпитетов в обоих памятниках и находит, что такие эпитеты, как «златой», «борзый», «острый», «светлый», широко используются и в С., и в Летописце. Аналогичные выводы делает. Ч. и в отношении образов «из области животного царства» (Летописец Даниила Галицкого. С. 237).

С точки зрения Ч., оба памятника сближают и общие для них воинские формулы: сравнение стрел с дождем, битвы с жатвой.

В результате своего анализа Ч. приходит к выводу о галицком происхождении автора С. Такая гипотеза, как представляется Ч., способна объяснить стилистич. близость двух произведений. В этой связи ученый упоминает о гипотезе Вс. Ф. Миллера, согласно которой и С., и начальная часть Галицко-Волынской летописи являются фрагментами какого-то большого произведения. Не отрицая законченности С., Ч. в то же время считает этот памятник составной частью «большого воинского цикла» (С. 240), продолжением которого явился Летописец. Таким образом, Ч. делает вывод о существовании «ряда произведений галицко-волынской литературной школы на тему о борьбе с „погаными“ (половцами, ятвягами, литвой и пр.), отмеченных внутренним тематическим и стилистическим единством и в своей совокупности образующих цельный героический эпос» (С. 240—241).

В работе «„Повесть временных лет“, ее редакции и предшествующие ей летописные своды», доказывая тезис о том, что Начальный свод продолжался до 1097 (до Любечского съезда), Ч. привлекает и материал С. Сравнивая С. с ПВЛ, Ч. приходит к выводу, что в основе С. и Начального свода лежит какой-то общий источник, охватывающий период от Ярослава Мудрого до 1097. Ч. указывает, что события и лица, оказавшиеся в центре ист. экскурсов автора С., описаны и в Начальном своде. Речь идет о «старом» Ярославе, «храбром» Мстиславе и его единоборстве с Редедей, о «красном» Романе Святославиче. С. также подробно говорит о князе Олеге Святославиче («Гориславиче»), о Всеславе Полоцком и др. Верхний хронол. предел использованного источника Ч. устанавливает на основании сообщения о смерти и погребении половецкого хана Тугоркана в 1096 — в С. и в ПВЛ. Свое предположение о существовании такого источника Ч. подкрепляет и указанием на идейную общность произведений. Одним

205

из примеров тому, считает Ч., может служить фрагмент о княж. усобицах в С. и слова «смысленых» мужей в ПВЛ под 1093: «...почьто вы распьря имата межю собою...». Характеризуя гипотетич. источник, исследователь предполагает, что это была поэтич. летопись типа саги. Ч. также высказывает догадку, что Боян и Янь Вышатич, с чьих слов записывал автор Начального свода, — одно и то же лицо.

В исследовании «Исторические условия формирования русской народности до конца XV в.» ученый привлекает С. как свидетельство нац. самосознания древних русичей. Ч. отмечает, что понятие «Русская земля» означает «все земли, на которых сформировалась древнерусская народность» (С. 57). В С. сказалась «идущая из передовых феодальных кругов идея политического объединения страны» (С. 77). В то же время, с точки зрения Ч., С. отражает процесс образования удельных княжеств со своими задачами во внутр. и внеш. политике. По мнению Ч., текст С. показывает, что феод. дробление Руси создавало предпосылки для дробления древнерус. народности.

Соч.: Летописец Даниила Галицкого // ИЗ. 1941. № 12. С. 236—241; «Повесть временных лет», ее редакции и предшествующие ей летописные своды // Там же. 1948. Т. 25. С. 325—329; Исторические условия формирования русской народности до конца XV в. // Вопросы формирования русской народности и нации. М.; Л., 1958. С. 57—58, 72—77.

СИЭ.

Е. Г. Водолазкин