Филол. и ист. интересы М. были по преимуществу связаны с историей слав. яз., древнерус. лит-рой, историей Украины и ее фольклором. М. издал сб-ки укр. песен: «Малороссийские песни» (1827), «Украинские народные песни» (1834), «Сборник украинских песен» (1849). Именно этот круг интересов определял и вклад М. в изучение С.: он подчеркивал отражение в нем исконно слав. представлений о мире, теснейшие связи С. с восточнослав. фольклором, обратил внимание на особенности поэтики памятника, решительно возражая против попыток сближения С. со сканд. сагами.
Первым серьезным обращением к С. явилась рец. М. на изд. А. Ф. Вельтмана. В ней он, в частности, остановился на характеристике яз. С., в котором, по его убеждению, «видно большое влияние тогдашнего книжного, церковнославянского языка; но с этим вместе видно беспрестанное отступление от его форм... Такое отступление основывалось на стремлении к языку природному, живому». Подобно этому и совр. поэт, продолжает М., «для точнейшего выражения своей мысли избирает слова областные или почитаемые обветшалыми» (С. 90—91). Яз. С., согласно М., — «это местное наречие певца Игоря, южнорусское, из коего впоследствии вышел язык малороссийский»: этот яз., продолжает М., «сохранил много слов и форм, встречаемых в древних наших славянских памятниках и утраченных в великорусском языке». Из этого следует, что для понимания С. нужно привлекать укр. яз., а само С. есть «начало той южнорусской эпопеи, которая потом звучала и звучит еще в думах бандуристов и во многих песнях украинских» (С. 93 и 94). Эти идеи определят все дальнейшее направление исследований М. И хотя он был неправ, считая, что особенности древнерус. яз. лучше сохранились в укр. яз. сравнительно с великорус., и слишком преувеличивал непосредств. связь поэтики С. именно с укр. ист. поэзией, чрезвычайно плодотворным оказался его интерес к присущим С. элементам поэтики восточнослав. фольклора и к отражению в нем нар. мировосприятия.
Те же идеи развиты М. в его наиболее значит. работе о С. — публикации курса лекций, прочит. им в Киевск. ун-те. Решительно выступая против скептиков и против поисков иноязычных источников С., М. утверждает, что оно «первородный, изящный образец собственно русской настоящей исторической поэмы» (Песнь о полку Игореве. Из лекций... С. 19), тут же подчеркивая, что «новыми явлениями и так сказать продолжением сего рода поэзии были потом южнорусские или украинские песни и думы былевые (исторические)... ближайшие и однороднейшие с Песнею о полку Игореве» (С. 20). Отсюда и проистекает необходимость рассмотреть С. «в совокупности с другими памятниками древней нашей словесности и народной поэзии нашей и других славян» (С. 21). М. считает, что в С. отразилось сочетание двух главнейших начал: «любви к земле русской и ее славе, и веры
204
в жизнь природы и глубокого с нею сочувствия» (С. 440). Анализируя особенности поэтики С. — метафоры, символы, постоянные эпитеты, М. приводит параллели из памятников фольклора (там сокол также является символом храбрости и быстроты в нападении, лебедь и соловей — символы певца и песни, зегзица — «верный символ сиротства и родственной печали», подобно зозуле укр. песен, и т. д.), отмечает присутствующую в С. любовь к песне: певец исполнял ее «не только лично... но и народно, как южный славянин в особенности» (С. 453), жен. песни в С. он рассматривал как «орудие выражения общественного чувства» (С. 457). Раздумывая над сочетанием в С. черт христ. мировоззрения («есть чувство религии врожденной») и имея в виду упоминание Даждь-Бога и Велеса, М. пишет: «Такая почти общечеловеческая мысль о высоком происхождении человека глубока в своей основе: а в этих некогда богах, у певца же — только праотцах, — для нас более жизни, чем в богах Эллады», так как это «отголоски некогда живых верований нашего народа... Русины-христиане потопили кумиры прежних богов своих, но память об них осталась в поэзии, поклонение им обратилось в игру жизни» (С. 463).
В ряду поэтич. приемов автора С. М. выделяет повторы, относя к ним, однако, только буквальное или с небольшими изменениями повторение отд. фраз.
Таким образом, всю работу М. пронизывает основная мысль о принадлежности С. духовной культуре древних русичей, тесных связей его мироощущения и самой системы худ. средств с нар. культурой. Мысль М. об использовании в С. тех же, что и в фольклоре, средств худ. изобразительности нашла свое продолжение в работах А. А. Потебни, В. Н. Перетца, В. П. Адриановой-Перетц, Д. С. Лихачева, Ф. Я. Приймы и др. ученых.
В своей полемике с М. Погодиным М. решительно возражает против сближения С. с исл. сагами, подчеркивая, что его следует сравнивать «с народными русскими песнями, особенно с южнорусскими, а потом с песнями нашей западной братии» (О народной исторической поэзии... С. 4), выражает убеждение в том, что С. не фрагмент обширного эпич. произведения, а «целое стройное создание» (С. 6). Попутно он выдвигает два важных тезиса: автор С. не был гусляром, и С. не было сложено для пения, но автор лишь «возводит народную изустную поэзию на степень образования письменного, на степень искусства»; автор С., по мнению М., принадлежал к княж. дружине (С. 5).
М. принадлежит также ряд мелких заметок о С. Он незаслуженно обвинил Д. Н. Дубенского в чрезмерно подробных комм. к тексту С.: в его изд., по словам М., С. «по горло в примечаниях, на две строчки текста иногда приходится по две страницы примечаний», причем из них пятая часть не идет «прямо к делу» (рец. на кн.: Новиков Е. О важнейших особенностях Лужицких наречий. М., 1849 // Москв. 1850. № 1. Отд. 4. С. 19). Этот упрек вызвал возражения издателя. В др. заметке М. решительно высказался против возможности считать упоминаемого в Ипат. лет. Митусу поэтом, подобным Бояну и автору С.: в статье «Темное место...» предложил свое истолкование фразы «нъ рози нося имъ хоботы пашутъ» (см. Рог).
Совершенно особое место занимает М. как издатель, переводчик и комментатор С. Его позиция как издателя текста С. становится понятней, если учесть одобрит. суждение о стремлении Н. Ф. Грамматина «привести
205
текст Игоревой песни к однообразному правописанию» (Филологические письма... С. 112). Так же поступает и сам М. в изд. 1837: в текст С. им внесено несколько десятков орфогр. поправок.
М. унифицирует написание слов с сочетанием букв р и л с ъ и ь, везде принимая написания типа пълкъ, напълнитися, пьрвый, пьрстъ и т. д. вм. плъкъ, наплънитися, пръстъ. М. унифицирует написания глагольных форм: бѣжять, кличеть, идуть, хотять при написании бѣжать, кличетъ, идутъ, хотятъ в Перв. изд. Унификации подвергаются и написания с ъ и ь в середине слова: М. вставляет эти буквы, отсутствующие в изд. Он регулярно соблюдает написания я и ю после шипящих (начяша, лежять, крильця, мечя, чайцями вм. начашя, лежатъ, крильца, меча, чайцами), исправляет написания после г, к, х (всегда проставляя букву ы: Кыевѣ, похытимъ, литовьскыя), унифицируя написание Чьрнѣговъ (о таком именно написании как южнорус. черте М. говорит в своей работе: История древней русской словесности. Киев, 1839. Ч. 1. С. 115), Руськый (вм. русскый или русьскый), и т. д.
Кроме того, М. вносит в текст и два серьезных изменения. Он переставляет слова «искусити Дону Великаго» между словами «похоти и жалость» (С. 6), а весь фрагмент «Рекъ Боянъ и ходы на... безъ Игоря» ставит после слов «суда Божія не минути» (С. 38—40). Много в изд. нетрадиц. прочтений и переводов (далее они приводятся в орфографии изд.). Слова «свистъ звѣринъ въ стазби» он переводит как «звериный свист в пустыне» (С. 10—11), фрагмент «то же звонъ слыша давный великый Ярославь» переводит как «Тому жь звону давнему великому внимал Ярослав» (С. 16—17); слова «молодая мѣсяця Олегъ и Святославъ» переводит как «молодые два месяца Владимир и Святослав»; вм. обычного прочтения «многовои» он предлагает перевод: «И много воинов у брата моего Ярослава» (С. 28—29). «Темное место» «и схыти ю на кровать» М. переводит как «И взял он ту славу с собой на смертную постель» (С. 36—37), слова «тъй клюками подпърся о кони» толкует как «подперся он клюками о пределы свои» (Там же). Иногда предлож. им перевод не ясен по смыслу: «но рога нося им пашут хвосты» (С. 41), «Не такова ль река Стугна? Своею недоброй волной она поглотила чужие ручьи и разметала струги по кустам! Днепр — затворил он свои темные берега юному князю Ростиславу» (С. 47). Комм. или примеч. это изд. не имеет. В 1857 М. издает С. в укр. поэтич. переводе, а в 1859 вновь печатает его в сб. «Украинец», снабдив достаточно подробным комм. Древнерус. текст С. в «Украинце» существенно изменен сравнительно с изд. 1837; устранен ряд орфогр. изменений, однако не всегда М. возвращается к орфографии Перв. изд., сохраняя и здесь ряд унифицир. написаний (напр., написания типа «бързыи» вм. «бръзыи» Перв. изд.). Гораздо больше в этом изд. смысловых конъектур. М. читает «летая орломъ» вм. «летая умомъ», «пасеть птиця по лозію» вм. «пасуть птиць подобию», «въста. Зви дивъ» вм. «въ стазби»; он исправляет «отступиша» на «оступиша», отказывается от исправления «рана» на «раны», предлагает чтение «давній великый Ярославль сынъ Всеволодъ», конъектуру «съ тоя же Канины Ярополк повелѣ яти отця своего» вм. «Каялы Святоплъкь повелѣя отца своего», прозвания Карна и Жля он заменяет именами Кончака и Гзы, предлагает прочтение «Всю ночь съ вечера Бусови врани възграяху. У Плѣсньска на болони бѣша дебри; кыяне же сошли к синему морю». Существенно
206
изменен у него фрагмент С.: «Два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасота и с нима молодая мѣсяца Олегъ и Святославъ тьмою ся поволокоста. И въ море ся погрузиста; и великое буйство подаста Хинови». Он отказался от переноса фрагмента «Рекъ Боянъ и ходы на... безъ Игоря». Есть в этом тексте ряд др. поправок, частично оговоренных в примеч. Он излагает свое понимание слов «Бусови врани» (см. Ворон), «вьрже Всеславъ жребий о дѣвицю себѣ любу» (см. Дева), дает свое толкование имени Хорс, объясняет значение в С. слова «струг(а)». Все эти изменения говорят о постоянной интенсивной работе М. над текстом С. Поэтич. перевод на укр. яз. 1857 в этом новом изд. также переработан: в ряде случаев он приближен к оригиналу, устранены стилистически неудачные обороты. Именно этот перевод в ред. 1859 переиздавался впоследствии (в 1953, 1967, 1985). В 1837, а затем в 1868 в «Сборнике статей для народного чтения» М. публикует прозаич. перевод С. на рус. яз. Тот же перевод переиздан в 1879. В 1882 М. осуществил новый перевод Плача Ярославны (отличающийся от перевода в составе полного текста), этот перевод был опубликован в ж. «Рус. старина» (1882. № 11. С. 436—437).
Энтузиаст изучения С., М. делился своими размышлениями о нем с Н. В. Гоголем и А. С. Пушкиным, оба они в свою очередь высоко отзывались о деятельности М. по собиранию и изд. укр. нар. песен. Прозаич. перевод, помещ. М. в изд. 1837, лег в основу перевода С. на серб. яз. П. П. Негоша.
Соч.: Рец. на кн.: Вельтман А. Ф. Песнь ополчению Игоря Святославича, князя Новгород-Северского. М., 1833 // Молва. 1833. № 23 и 24. С. 89—96; Песнь о полку Игореве. Из лекций о русской словесности, читанных в 1835 г. в Университете св. Владимира // ЖМНП. 1836. № 4. Отд. 2. С. 1—22; № 6. С. 439—470; 1837. № 1. С. 29—58; Песнь о полку Игореви, сложенная в конце XII века на древнем русском языке / Издана с пер. на нынешний рус. яз проф. рус. словесности Михаилом Максимовичем для своих слушателей. Киев, 1837 [Рец.: (Сенковский О.) // Бдч. 1837. Т. 24. Лит. летопись. С. 35—37; Дубенский. Слово. С. XVII—XIX]; О народной исторической поэзии в древней Руси: (Письмо к М. П. Погодину) // Москв. 1845. № 3. Науки. С. 1—7; № 7—8. Науки. С. 47—57 [отклик: (Погодин М. П.) Ответ М. Максимовичу // Москв. 1845. № 3. Науки. С. 7—10]; Сборник украинских песен. Киев, 1849. Предисл. С. 2—3; Темное место в Песни о полку Игореве // Москв. 1855. № 6. С. 175—178 [рец.: Гербель Н. // ЖМНП. 1855. Ч. 87. С. 211—213]; Рец. на кн.: Гербель Н. Игорь князь Северский. Поэма. СПб., 1854 // Москв. 1855. Ч. 1, кн. 1. С. 157—172; кн. 2. С. 105—134; Филологические письма к М. П. Погодину // Рус. беседа. 1856. Ч. 3. С. 99, 105, 109, 112—113, 122, 135; Песнь о полку Игореве, переведенная на украинское наречие Михаилом Максимовичем. Киев, 1857; Песнь о полку Игореве, переложенная на украинское наречие // Украинец. М., 1859. Кн. 1. С. 87—112; Заметка о словутном певце Митусе // Основа. 1861. Июнь. С. 19—20; Слово о полку Игореве // Сб. статей для нар. чтения. М., 1868. Т. 2. С. 145—169; О значении имени «Траян», упоминаемого в Слове о полку Игореве // Тр. I Археол. съезда в Москве. М., 1869. С. CXXVII—CXXXII; Собр. соч. Киев, 1876. Т. 1. С. 129—130; 1877. Т. 2. С. 426—433; 1880. Т. 3. С. 165, 480—486, 488—660 [перепечатка статей, посвящ. С.]; Слово о полку Игореве (укр. пер.) // «Слово» в укр. худ. переводах. С. 70—100 (с поновлением орфографии) (то же: «Слово» в переводах и переложениях. С. 137—164; Слово — 1985. С. 271—295).
Лит.: Дубенский Д. Н. 1) Слово. С. XVII—XIX; 2) Отметки на некоторые места Слова о полку Игореве // ОЗ. 1855. Т. 101, кн. 7. Критика. С. 1—12; Владимиров П. В. Литература «Слова о полку Игореве» со времени его открытия (1795) по 1894 г. // КУИ. 1894. № 4. С. 91—93, 96; Чернявський М. Максимович як наш перший перекладач «Слова про похід Игоря» // Україна (Київ). 1929. Нояб. С. 3—8; Лернер Н. Из истории занятий Пушкина «Словом о полку Игореве» //
207
Пушкин: 1834. Л., 1934. С. 99—109; Данилов В. В. М. А. Максимович в работе над «Словом о полку Игореве» // Слово. Сб. — 1950. С. 283—293; Прийма Ф. Я. «Слово о полку Игореве» в творчестве Н. В. Гоголя // Гоголь: Статьи и материалы. Л., 1954. С. 138—146; Водовозов Н. В. Н. В. Гоголь и «Слово о полку Игоре-ве» // Учен. зап. МГПИ им. В. П. Потемкина. М., 1954. Каф. рус. яз. и лит-ры. Вып. 3. С. 4—7; Марков П. Г. М. О. Максимович — видатний історик XIX ст. Київ, 1973. С. 77—82; Карпанюк М. П. Проблема авторства «Слова» у трактуванні М. О. Максимовича і його перекликі з сучасними гіпотезами // Проблеми хронології. С. 32—33; Творогов О. В. Принципы публикации текста «Слова о полку Игореве» в изданиях XIX в. // ТОДРЛ. 1992. Т. 45. С. 364—378.
Биогр. сл. проф. Моск. ун-та. Ч. 2. С. 1—22; КЛЭ; СДР; Булахов. Энциклопедия.
О. В. Творогов
Смотреть больше слов в «Энциклопедии "Слова о полку Игореве"»
выдающийся ученый (1804-1873). Учился в Новгород-Северской гимназии и Московском унив., сначала по словесному, потом по естественному факультету. Защит... смотреть
Максимович Михаил Александрович [3(15).9.1804, хутор Тимковщина, ныне Золотоношского района Черкасской области, ‒ 22.11(4.12).1873, хутор Михайлова Гор... смотреть
Максимович Михаил Александрович — выдающийся ученый (1804-1873). Учился в Новгород-Северской гимназии и Московском унив., сначала по словесному, потом по естественному факультету. Защитив магистерскую диссертацию "О системах растительного царства", он получил должность адъюнкта. В 1832 г. был командирован на Кавказ, откуда привез богатые коллекции. В 1833 г. был избран профессором ботаники. В это время М. почувствовал упадок сил, тоску по родине и решился перейти в открывавшийся тогда Киевский университет. Назначенный ректором его, он был вынужден занять кафедру русской словесности по категорическому требованию министра гр. Уварова, который имел в виду политические соображения: желая создать русский университет в ополяченном тогда крае, он считал как нельзя более подходящим для этого деятелем М., который в своих актовых речах проводил именно идею народности. В 1 835 г. он сложил с себя звание ректора, а в 1841 г., вследствие усилившейся болезни — и звание профессора; несколько отдохнув, еще два года (1843-45) читал лекции в качестве частного преподавателя. Тогда же он сделался энергичным членом "Временной комиссии для разбора древних актов" и редактировал материалы для ее издания ("Памятников"). Поселясь в своей усадьбе "Михайловой горе" (на берегу Днепра, в Золотоношском уезде Полтавской губ.), М. изредка посещал Москву, для свидания с Погодиным, Гоголем и другими московскими друзьями. В 1857 г. он около <sup>1</sup>/<sub>2</sub> года заведовал редакцией "Русской беседы" и содействовал возрождению "Общества любителей российской словесности". М. написал множество исследований, рассеянных в различных повременных изданиях и уже после смерти его собранных (далеко не все) в 3-х объемистых томах. До перехода в Киев он напечатал целый ряд работ по естеств. наукам ("О системах растительного царства", "Основания ботаники", "Главные основания зоологии", "Размышления о природе", "Книга Наума о великом Божием мире"; последняя представляет собой первый опыт популярного издания для народа; до 1851 г. она выдержала 6 изданий). Главная особенность всех этих прекрасно изложенных трудов — стремление автора к систематизации, в духе тогдашней натурфилософии. М. много содействовал замене иностранной научной терминологии русской. <i> Этнографией</i> М. стал заниматься рано. Уже в 1827 г. он издал "Малороссийские песни" (М., XXXVI, 234), с комментариями; А. Н. Пыпин признает за этим изданием "большую заслугу разумного понимания и исполнения дела". В 1834 г. М. издал другой сборник, под загл. "Украинские народн. песни" (ч. 1, М.), a также "Голоса украинских песен" (25 напевов, положенных на ноты А. А. Алябьевым); в Киеве он начал еще более обширное изд., "Сборник украинских песен" (ч. 1-я, Киев, 1849). Изучение памятников народной словесности привело М. к исследованию <i>русского</i> (в особенности южно-русского) <i>языка</i> и <i>словесности.</i> Вступительная лекция его и в Киевском университете была посвящена вопросу "О значении и происхождении слова". Плодом изучения его русской речи по сравнению с западно-славянской было "Критико-историческое исследование о русском языке"; сюда же нужно отнести его "Начатки русской филологии". Впоследствии, под влиянием оживления, внесенного в этот вопрос трудами И. И. Срезневского и П. А. Лавровского, М. снова вернулся к исследованиям об исторической судьбе русского языка и происхождении малорусского и выступил горячим защитником существования "южно-русского" яз. и противником мнений своего "северного" друга М. П. Погодина; так возник известный спор между "южанами" и "северянами" о древности малорусского языка, не закончившийся еще и в настоящее время. М. напечатал свои "Филологические письма к М. П. Погодину" в "Рус. беседе" за 1856 г. и "Ответные письма к нему же" в "Рус. беседе" за 1857 г. В области <i>ucmopиu русской словесности</i> М. интересовался, с одной стороны, древним периодом нашей словесности, в особенности "Словом о Полку Игореве", с другой — памятниками южно-русской письменности, которые изучал преимущественно с библиографической стороны. Его труды в этой области: "История древней русской словесности", "О народной исторической поэзии в Древней Руси", "Песнь о Полку Игореве", "К объяснению и истории Слова о Полку Игореве", "Книжная старина южно-русская", "О начале книгопечатания в Киеве" и др. Работы по истории древнерусской киевской и южно-русской словесности ввели его и в область <i>древнерусской </i>и <i> южно-русской истории вообще.</i> Здесь он занял еще более видное место, чем в филологии: его по справедливости должно признать патриархом южно-русской историографии. Как южно-русский язык и словесность он выводил из древнерусского языка и словесности, так и южно-русскую историю он генетически связывал с древней киевской, а малорусскую народность — с древними русичами. Этому последнему вопросу отчасти посвящена его статья "О мнимом запустении Украйны в нашествие Батыево и населении ее новопришлым народом", основной вывод которой усвоен и развит новейшими исследователями Малороссии. Работы М. по истории малороссийского казачества отличаются по преимуществу критическим характером. Таковы две обширные его рецензии (в сущности — самостоятельные исследования) на сочинения Н. И. Костомарова (о "Богдане Хмельницком") и В. Б. Антоновича ("Акты о казаках"). Важное значение имеют его исследования "О гетмане Сагайдачном", "Обозрение городовых полков и сотен, бывших на Украйне со времени Богдана Хмельницкого", "О Бубновской сотне", "О колиивщине" и множество других, более мелких; тут он является предшественником В. Б. Антоновича и А. М. Лазаревского в разработке истории Правобережной и Левобережной Малороссии; везде у него видны огромная начитанность в источниках и большой критический талант. М. как никто знал Киев, его древности и вообще <i>топографию</i> Южной Руси. Его статьи по этим вопросам составляют особый отдел в собрании его сочинений — 2-й, к которому тесно примыкает 3-й, посвященный <i>археологии</i> Малороссии; здесь особенно выдается статья о стрелах, найденных на Днепровском побережье, в которой он блестяще применил свои способности к классификации, приобретенные благодаря занятиям естественными науками. На старости лет М. сумел понять и оценить и новых работников, войти с ними в духовное общение. Охотно откликаясь на коллективные научные предприятия, он являлся иногда и инициатором их, выступая, напр., редактором-издателем таких сборников, как "Киевлянин" и "Украинец". Пушкин и Гоголь были в восторге от малороссийских песен М.; Гоголь питал к М. истинную дружбу и вел с ним переписку. В 1830 г. М. издал альманах "Денницу", в котором мы находим имена Пушкина (начало "Бориса Годунова"), Веневитинова, кн. Вяземского, Дельвига, Хомякова, Баратынского, Языкова, Мерзлякова, Ив. Киреевского; в 1831 г. появилась 2-я книжка "Денницы", в 1834 г. — 3-я, опять с целым рядом громких литературных имен. М. был не чужд и поэзии: ему принадлежат переводы на малорусский язык псалмов и "Слова о Полку Игореве", а также несколько оригинальных стихотворений на том же языке. По своим убеждениям М. был очень близок к украинофильству на его старой романтической основе, не отделяя, однако, в своем представлении Украйны от всей России. Ср. биогр. и ист.-лит. очерк Пономарева в "Ж. М. Н. Пр." (1871, окт.); "Биограф. словарь проф. Моск. унив."; "Биограф. словарь проф. Киев. университета"; "Юбилей М. А. Максимовича " (СПб., 1872, 2-е изд.); Петров, "Очерки истории украинской литературы"; ст. С. Н. Пономарева в "Киевской старине" (1882-84); А. Н. Пыпин, "История русской этнографии" (т. 3). <i> Д. Б-й. </i> <i> </i><br><br><br>... смотреть
выдающийся ученый (1804 - 1873). Учился в новгород-северской гимназии и Московском университете, сначала по словесному, потом по естественному факультету. Защитив магистерскую диссертацию: *О системах растительного царства*, получил должность адъюнкта. В 1832 г. командирован на Кавказ, откуда привез богатые коллекции. Назначенный ректором Киевского университета, он был вынужден занять кафедру русской словесности, по категорическому требованию министра, графа Уварова , который имел в виду политические соображения: желая создать русский университет в ополяченном тогда крае, он считал как нельзя более подходящим для этого деятелем Максимовича, который в своих актовых речах проводил именно идей народности. В 1835 г. он сложил с себя звание ректора, а в 1841 г., вследствие усилившейся болезни, и звание профессора. Был энергичным членом *Временной комиссии для разбора древних актов* и редактировал материалы для ее издания (*Памятников*). В 1857 г. он заведовал редакцией *Русской Беседы* и содействовал возрождению *Общества любителей российской словесности*. Максимович написал множество исследований, после смерти его частью собранных. До перехода в Киев он напечатал целый ряд работ по естественным наукам (*О системах растительного царства*, *Основания ботаники*, *Главные основания зоологии*, *Размышления о природе*, *Книга Наума о великом Божием мире*; последняя представляет собой первый опыт популярного издания для народа; до 1851 г. она выдержала 6 изданий). Максимович много содействовал замене иностранной научной терминологии русской. Этнографией Максимович стал заниматься рано. Уже в 1827 г. он издал *Малороссийские песни* (Москва), с комментариями. В 1834 г. Максимович издал другой сборник, под заглавием: *Украинские народные песни* (часть 1-я, Москва), а также *Голоса украинских песен* (25 напевов, положенных на ноты А.А. Алябьевым ); в Киеве он начал еще более обширное издание: *Сборник украинских песен* (часть 1-я, Киев, 1849). Изучение памятников народной словесности привело Максимовича к исследованию русского (в особенности южнорусского) языка и словесности. Плодом изучения его русской речи по сравнению с западнославянской было *Критико-историческое исследование о русском языке*; сюда же нужно отнести его *Начатки русской филологии*. Впоследствии, под влиянием оживления, внесенного в этот вопрос трудами И.И. Срезневского и П.А. Лавровского , Максимович снова вернулся к исследованиям об исторической судьбе русского языка и происхождении малорусского и выступил горячим защитником существования *южнорусского* языка и противником мнений своего *северного* друга, М.П. Погодина ; так возник известный спор между *южанами* и *северянами* о древности малорусского языка, Максимович напечатал свои *Филологические письма к М.П. Погодину* в *Русской Беседе* за 1856 г. и *Ответные письма к нему же* в *Русской Беседе* за 1857 г. В области истории русской словесности Максимович интересовался древним периодом нашей словесности, в особенности *Словом о полку Игореве* и памятниками южнорусской письменности, которые изучал преимущественно с библиографической стороны. Его труды в этой области: *История древней русской словесности*, *О народной исторической поэзии в древней Руси*, *Песнь о полку Игореве*, *К объяснению и истории Слова о полку Игореве*, *Книжная старина южнорусская*, *О начале книгопечатания в Киеве* и другие. Эти работы ввели его и в область древнерусской и южнорусской истории вообще. Здесь он занял еще более видное место. Как южнорусский язык и словесность он выводил из древнерусского языка и словесности, так и южнорусскую историю он генетически связывал с древней киевской, а малорусскую народность - с древними русичами. Этому последнему вопросу отчасти посвящена его статья: *О мнимом запустении Украины в нашествие Батыево и населении ее ново пришлым народом*, основной вывод которой усвоен и развит позднейшими исследователями Малороссии. Работы Максимовича по истории малороссийского казачества отличаются по преимуществу критическим характером. Таковы две обширные его рецензии (в сущности - самостоятельные исследования) на сочинения Н.И. Костомарова (о *Богдане Хмельницком*) и В.Б. Антоновича (*Акты о казаках*). Важное значение имеют его исследования: *О гетмане Сагайдачном*, *Обозрение городовых полков и сотен, бывших на Украине со времени Богдана Хмельницкого*, *О *Бубновской сотне*, *О колиивщине* и множество других, более мелких; тут он является предшественником В.Б. Антоновича и А.М. Лазаревского в разработке истории правобережной и левобережной Малороссии. Статьи Максимовича о древностях и топографии южной Руси составляют особый отдел в собрании его сочинений - 2-й, к которому тесно примыкает 3-й, посвященный археологии Малороссии. Гоголь питал к Максимовичу истинную дружбу и вел с ним переписку. В 1830 г. Максимович издал альманах *Деницу*, в котором мы находим имена Пушкина (начало *Бориса Годунова*), Веневитинова , князя Вяземского , Дельвига , Хомякова , Баратынского , Языкова , Мерзлякова , Ив. Киреевского ; в 1834 г. - 3-я, опять с целым рядом громких литературных имен. Максимович был не чужд и поэзии: ему принадлежат переводы на малорусский язык псалмов и *Слова о полку Игореве*, а также несколько оригинальных стихотворений на том же языке. Максимович был очень близок к украинофильству, на его старой романтической основе, не отделяя, однако, в своем представлении Украины от всей России. - Автобиография Максимовича в *Киевской Старине* (1904, IX); ср. биографический и историко-литературный очерк Пономарева , в *Журнале Министерства Народного Просвещения* (1871, октябрь); *Биографический словарь профессора Московского университета*; *Биографический словарь профессора Киевского университета*; *Юбилей М.А. Максимовича* (Санкт-Петербург, 1872, 2-е издание); Петров *Очерки истории украинской литературы*; статья С.Н. Пономарева в *Киевской Старине* (1882 - 84); А.Н. Пыпин *История русской этнографии* (том III); А. Грушевский *Максимович* (Санкт-Петербург, 1906). Д. Б-й. См. также статьи: Алябьев Александр Александрович ; Антонович Владимир Бонифатьевич ; Берлинский Максим Федорович ; Боровиковский Лев ; Елагина Авдотья Петровна ; Котляревский Александр Александрович ; Кулиш Пантелеймон Александрович ; Лисенко Николай Витальевич ; Максимовичи ; Острожские (князья) ; Пассек Вадим Васильевич ; Россия, разд. История Малороссии ; Россия, разд. История русской литературы ; Россия, разд. История русской литературы (XVIII век и первая половина XIX века) ; Россия, разд. Малороссия (историография) ; Сагайдачный Петр Конашевич (Кононович) ; Феодосий Печерский ; Цертелев Николай Андреевич ; Шашкевич Маркиан .... смотреть
Максимович, Михаил Александрович - выдающийся ученый (1804 - 1873). Учился в новгород-северской гимназии и Московском университете, сначала по словесному, потом по естественному факультету. Защитив магистерскую диссертацию: "О системах растительного царства", получил должность адъюнкта. В 1832 г. командирован на Кавказ, откуда привез богатые коллекции. Назначенный ректором Киевского университета, он был вынужден занять кафедру русской словесности, по категорическому требованию министра, графа Уварова , который имел в виду политические соображения: желая создать русский университет в ополяченном тогда крае, он считал как нельзя более подходящим для этого деятелем Максимовича, который в своих актовых речах проводил именно идей народности. В 1835 г. он сложил с себя звание ректора, а в 1841 г., вследствие усилившейся болезни, и звание профессора. Был энергичным членом "Временной комиссии для разбора древних актов" и редактировал материалы для ее издания ("Памятников"). В 1857 г. он заведовал редакцией "Русской Беседы" и содействовал возрождению "Общества любителей российской словесности". Максимович написал множество исследований, после смерти его частью собранных. До перехода в Киев он напечатал целый ряд работ по естественным наукам ("О системах растительного царства", "Основания ботаники", "Главные основания зоологии", "Размышления о природе", "Книга Наума о великом Божием мире"; последняя представляет собой первый опыт популярного издания для народа; до 1851 г. она выдержала 6 изданий). Максимович много содействовал замене иностранной научной терминологии русской. Этнографией Максимович стал заниматься рано. Уже в 1827 г. он издал "Малороссийские песни" (Москва), с комментариями. В 1834 г. Максимович издал другой сборник, под заглавием: "Украинские народные песни" (часть 1-я, Москва), а также "Голоса украинских песен" (25 напевов, положенных на ноты А.А. Алябьевым ); в Киеве он начал еще более обширное издание: "Сборник украинских песен" (часть 1-я, Киев, 1849). Изучение памятников народной словесности привело Максимовича к исследованию русского (в особенности южнорусского) языка и словесности.Плодом изучения его русской речи по сравнению с западнославянской было "Критико-историческое исследование о русском языке"; сюда же нужно отнести его "Начатки русской филологии". Впоследствии, под влиянием оживления, внесенного в этот вопрос трудами И.И. Срезневского и П.А. Лавровского , Максимович снова вернулся к исследованиям об исторической судьбе русского языка и происхождении малорусского и выступил горячим защитником существования "южнорусского" языка и противником мнений своего "северного" друга, М.П. Погодина ; так возник известный спор между "южанами" и "северянами" о древности малорусского языка, Максимович напечатал свои "Филологические письма к М.П. Погодину" в "Русской Беседе" за 1856 г. и "Ответные письма к нему же" в "Русской Беседе" за 1857 г. В области истории русской словесности Максимович интересовался древним периодом нашей словесности, в особенности "Словом о полку Игореве" и памятниками южнорусской письменности, которые изучал преимущественно с библиографической стороны. Его труды в этой области: "История древней русской словесности", "О народной исторической поэзии в древней Руси", "Песнь о полку Игореве", "К объяснению и истории Слова о полку Игореве", "Книжная старина южнорусская", "О начале книгопечатания в Киеве" и другие. Эти работы ввели его и в область древнерусской и южнорусской истории вообще. Здесь он занял еще более видное место. Как южнорусский язык и словесность он выводил из древнерусского языка и словесности, так и южнорусскую историю он генетически связывал с древней киевской, а малорусскую народность - с древними русичами. Этому последнему вопросу отчасти посвящена его статья: "О мнимом запустении Украины в нашествие Батыево и населении ее ново пришлым народом", основной вывод которой усвоен и развит позднейшими исследователями Малороссии. Работы Максимовича по истории малороссийского казачества отличаются по преимуществу критическим характером. Таковы две обширные его рецензии (в сущности - самостоятельные исследования) на сочинения Н.И. Костомарова (о "Богдане Хмельницком") и В.Б. Антоновича ("Акты о казаках"). Важное значение имеют его исследования: "О гетмане Сагайдачном", "Обозрение городовых полков и сотен, бывших на Украине со времени Богдана Хмельницкого", "О "Бубновской сотне", "О колиивщине" и множество других, более мелких; тут он является предшественником В.Б. Антоновича и А.М. Лазаревского в разработке истории правобережной и левобережной Малороссии. Статьи Максимовича о древностях и топографии южной Руси составляют особый отдел в собрании его сочинений - 2-й, к которому тесно примыкает 3-й, посвященный археологии Малороссии. Гоголь питал к Максимовичу истинную дружбу и вел с ним переписку. В 1830 г. Максимович издал альманах "Деницу", в котором мы находим имена Пушкина (начало "Бориса Годунова"), Веневитинова , князя Вяземского , Дельвига , Хомякова , Баратынского , Языкова , Мерзлякова , Ив. Киреевского ; в 1834 г. - 3-я, опять с целым рядом громких литературных имен. Максимович был не чужд и поэзии: ему принадлежат переводы на малорусский язык псалмов и "Слова о полку Игореве", а также несколько оригинальных стихотворений на том же языке. Максимович был очень близок к украинофильству, на его старой романтической основе, не отделяя, однако, в своем представлении Украины от всей России. - Автобиография Максимовича в "Киевской Старине" (1904, IX); ср. биографический и историко-литературный очерк Пономарева , в "Журнале Министерства Народного Просвещения" (1871, октябрь); "Биографический словарь профессора Московского университета"; "Биографический словарь профессора Киевского университета"; "Юбилей М.А. Максимовича" (Санкт-Петербург, 1872, 2-е издание); Петров "Очерки истории украинской литературы"; статья С.Н. Пономарева в "Киевской Старине" (1882 - 84); А.Н. Пыпин "История русской этнографии" (том III); А. Грушевский "Максимович" (Санкт-Петербург, 1906). Д. Б-й.<br>... смотреть
[3(15) сент. 1804 – 10(22) ноября 1873 ] – укр. естествоиспытатель, философ, фольклорист и историк. Окончил Московский ун-т (1823). С 1927 – магистр, с 1833 – проф. ботаники Моск. ун-та. С 1834 по 1845 – ректор (до 1836), а затем проф. Киевского ун-та. Преодолевая идеи шеллингианской натурфилософии, М. эволюционировал в сторону стихийного материализма и диалектики. М. доказывал, что в природе происходит вечное движение и развитие, благодаря этому она "повсюду разнообразная". Развитие природы идет "...от низшего к высшему, совершеннейшему, от единства и простоты к сложности и многообразию" (Избр. произв. рус. естествоиспытателей 1-й пол. XIX в., 1959, с. 115). Основа познания – опыт, к-рый "суть отпечатки внешней природы во внешних чувствах, сохраненные памятью" (там же, с. 101). Однако наука не должна ограничиваться описанием предметов и явлений (см. журн. "Московский телеграф", 1826, ч. 8, с. 307). Вместе с тем в филос. взглядах М. имелись серьезные противоречия; он не сумел полностью преодолеть шеллингианские воззрения, в частности по вопросам об отношении умозрения и чувств. опыта, вещества и силы и др. Идеалистич. взглядов М. придерживался и по вопросу о происхождении человека. Тем неменее творчество М. в целом способствовало расшатыванию устоев теологии и метафизики, послужило толчком к широкой постановке в рус. науке филос. проблем естествознания. Соч.: Главные основания зоологии или науки о животных, М., 1824; О системах растительного царства, М., 1927; Основания ботаники: ч. 1 – Органология растений, М., 1828; ч. 2 – Систематика растений, М., 1831; Размышления о природе, М., 1833; Историч. изложение системы растительного царства, "Уч. зап. имп. Моск. ун-та", 1833, ч. 1, No 1; Собр. соч., т. 1–3, К., 1876–80; Автобиография, "Киевская старина", 1904, т. 86, сент. Лит.: Райков Б. Е., Рус. биологи-эволюционисты до Дарвина, т. 2, М.–Л., 1951, с. 496–509; Mикулинский С. P., M. A. M. как естествоиспытатель, Тр. Ин-та истории естествознания АН СССР, т. 5, М., 1953; Очерки по истории филос. и общественно-политич. мысли народов СССР, т. 1, М., 1955, с. 342–44; Шудрик С. П., Филос. и естественно-науч. взгляды ?. ?. ?., К., 1955 (автореф.); Острянин Д. X., Фiлософськi погляди М. О. Максимовича, Ниуковi записки iнституту фiлософii АН УРСР, т. 4, К., 1958; Микулинский С. Р., Развитие общих проблем биологии в России, М., 1961. С. Шудрик. Киев. ... смотреть
Максимович, Михаил Александрович (3 сент. 1804 — 10 нояб. 1873) — филолог, историк и этнографПсевдонимы: М.; М. М.; М—ч, М.; М—чь, М.; Максимович, Г.;... смотреть
МАКСИМОВИЧ Михаил Александрович (1804-73) - украинский и российский естествоиспытатель, историк либерального направления, филолог, член-корреспондент Петербургской АН (1871). Профессор, первый ректор Киевского университета. Труды по археологии, исторической географии, истории Украины 16?18 вв., историографии. Издал альманахи: "Денница", "Киевлянин", "Украинец", 3 сборника украинских песен.<br>... смотреть
МАКСИМОВИЧ Михаил Александрович (1804-73), украинский и российский естествоиспытатель, историк либерального направления, филолог, член-корреспондент Петербургской АН (1871). Профессор, первый ректор Киевского университета. Труды по археологии, исторической географии, истории Украины 16?18 вв., историографии. Издал альманахи: "Денница", "Киевлянин", "Украинец", 3 сборника украинских песен.... смотреть
МАКСИМОВИЧ Михаил Александрович (1804-73) , украинский и российский естествоиспытатель, историк либерального направления, филолог, член-корреспондент Петербургской АН (1871). Профессор, первый ректор Киевского университета. Труды по археологии, исторической географии, истории Украины 16?18 вв., историографии. Издал альманахи: "Денница", "Киевлянин", "Украинец", 3 сборника украинских песен.... смотреть